В год 50-летия первого полета человека в космос страна и мир с интересом обсуждают ранее неизвестные подробности подвига Юрия Гагарина и освоения в СССР космической отрасли в 1960-е годы. Новые рассекреченные сведения о том полете раскрыл в своей книге "108 минут, изменившие мир" писатель и журналист Антон Первушин.
В книге опубликовано прощальное письмо Гагарина жене и дочерям, написанное им за два дня до старта корабля "Восток". Описываются просчеты инженеров при приземлении первого космонавта, а также рассказывается, как засекречивали конструкторов, работавших над созданием космических аппаратов.
В письме от 10 апреля 1961 года Гагарин прощался с родными и убеждал жену "не убиваться с горя" в случае трагического исхода его полета: "Ведь жизнь есть жизнь, и никто не гарантирован, что его завтра не задавит машина". "В технику я верю полностью. Она подвести не должна. Но бывает ведь, что на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться. Но сам я пока в это не верю", - писал будущий первый космонавт.
"Но если что-то случится, ты должна знать все до конца, - обращался к жене Гагарин. - Я пока жил честно, правдиво, с пользой для людей, хотя она была и небольшая. Когда-то, еще в детстве, прочитал слова В.П.Чкалова: "Если быть, то быть первым". Вот я и стараюсь им быть и буду до конца".
Как скрывали ошибки с приземлением и устройством корабля "Восток"
В советское время много лет утверждалось, что Гагарин и "Восток" приземлились в заданном районе. На самом деле первоначальное место посадки корабля было определено в районе Куйбышева. Позже, получив первые параметры орбиты, баллистики рассчитали новое место посадки - 110 км южнее Сталинграда, но и оно оказалось в итоге ошибочным. Специалисты не учли, что для совпадения реальной траектории с расчетной, надо бы подкорректировать работу программно-временного устройства на борту корабля.
Как представители СССР врали международному сообществу о полете Гагарина
Самый острый конфликт вокруг фальсификации итогов первого космического полета возник в июле 1961 года. Тогда в Париже проходило заседание Международной аэронавтической федерации, на котором предстояло зафиксировать мировые рекорды Гагарина. Согласно правилам, рекорд регистрировался лишь в том случае, если пилот приземлялся в кабине своего летательного аппарата, и этот процесс лично наблюдал спортивный комиссар.
Хотя спортивный комиссар Иван Григорьевич Борисенко не мог присутствовать при посадке Гагарина из-за ошибок в расчетах, он заявил, что был на месте приземления. Однако скрыть факт катапультирования оказалось сложнее. Пресса сразу после полета писала, что в спускаемом аппарате "Востока" имеется кресло, которое катапультируется вместе с космонавтом при возникновении аварийной ситуации.
Советская делегация в течение пяти часов доказывала, что Гагарин находился в кабине при приземлении, но отказывалась предъявить какие-либо документы на этот счет. В результате Федерация вынуждена была согласиться с утверждением и зарегистрировала рекорд.
Секретный доклад Юрия Гагарина
Первая накладка случилась еще на старте, когда Гагарин поднялся на лифте в кабину, занял свое рабочее место. „Затем было проведено закрытие люка, — докладывал космонавт. — Слышал, как его закрывают, как стучат ключами. Потом начинают вновь открывать. Смотрю: люк сняли. Понял, что-то не в порядке. Мне Сергей Павлович говорит: „Вы не волнуйтесь. Один контакт почему-то не прижался. Все будет нормально… “ Были переставлены платы, на которых установлены концевые выключатели. Все подправили и закрыли крышку люка“.
Старт и выход „Востока“ на орбиту прошли нормально. Грохот, тряска, перегрузки — все это было в пределах нормы.
Когда корабль вышел на орбиту, неприятности посыпались как из рога изобилия. Улетел куда-то карандаш, нечем стало делать записи в бортжурнале. Связь с Землей оказалась недостаточно устойчивой. Корабль вращался вокруг продольной оси. Однако „мне сообщили, что корабль идет правильно, что орбита расчетная, что все системы работают нормально“.
Земля слукавила. „Восток“ вышел на слишком высокую орбиту — порядка 370 километров. Если бы тормозная двигательная установка вдруг отказала (а она на „Востоках“ не дублировалась), то при расчетной орбите корабль должен был бы спуститься на Землю за счет естественного торможения в верхних слоях атмосферы через 10 суток. На этот срок и рассчитывались все запасы. Просчитав гагаринскую орбиту, баллистики схватились за головы — корабль мог остаться в космосе на 50 суток…
Однако установка не подвела, работала точно 40 секунд, как и требовалось. "В этот период произошло следующее, — докладывал космонавт. — Как только выключилась тормозная двигательная установка, произошел резкий толчок. Корабль начал вращаться с большой скоростью. Земля проходила у меня во „взоре“ (обзорный иллюминатор. -С.З.) сверху вниз и справа налево. Скорость вращения была градусов около 30 в секунду, не меньше. Получился "кордебалет„: голова — ноги, голова — ноги с очень большой скоростью вращения. Все кружилось… “
„Я ждал разделения, — продолжает Гагарин свой доклад. — Я знал, что по расчету это должно произойти через 10-12 секунд после включения ТДУ… По моим ощущениям времени прошло больше, чем следовало, но разделения все не было… “
Приборный отсек должен был отделиться от спускаемого аппарата. Он отделился, но не полностью. Плата с кабель-мачтой не отстрелилась. И приборный отсек, соединенный пучком проводов со спускаемым аппаратом, поволокся за ним и отстал, лишь когда провода перегорели из-за нагрева в атмосфере.
"Прошло минуты две, а разделения по-прежнему нет. Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч шесть есть до Советского Союза, да Советский Союз тысяч восемь будет. Значит, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Шум поэтому не стал поднимать. По телефону доложил, что разделения не произошло. Я рассудил, что обстановка не аварийная. Ключом я передал команду „ВН4“, что означало „все нормально“.
Злополучный отсек наконец отстал, до потемнения в глазах космонавта вдавило в кресло посадочными перегрузками, потом отпустило - корабль вошел в плотные слои атмосферы.
По программе космонавт должен был катапультироваться со своим креслом на высоте 7 километров над Землей, дальше спускаться на собственном парашюте. „Произошло это быстро, хорошо, мягко. Вылетел я с креслом. Дальше стрельнула пушка и ввелся в действие стабилизирующий парашют“.
Срабатывание дополнительного заряда и ввод стабилизирующего парашюта необходимы для того, чтобы увести космонавта подальше от спускаемого аппарата, чтобы не перепутались парашюты, чтобы он не столкнулся с аппаратом при приземлении.
Потом сработал основной парашют, отцепилось и ушло вниз кресло, Гагарин стал плавно спускаться. „Я узнал железную дорогу, железнодорожный мост через реку и длинную косу, которая далеко в Волгу вдается. Я подумал, что здесь, наверное, Саратов. Приземляюсь я в Саратове. Затем раскрылся запасной парашют. Раскрылся и повис. Так он и не открылся. Произошло только открытие ранца… “. Опять не слава богу. Но все обошлось: „Тут слой облачков был. В облачке подуло немножко, и раскрылся второй парашют“.
Гибель Юрия Гагарина
Юрий Гагарин готовился ко второму космическому полету. В программу подготовки в то время входили и полеты на самолетах. 27 марта 1968 года летчик-инструктор Владимир Серегин и Юрий Гагарин заняли свои места в кабине двухместного учебно-тренировочного самолета МИГ-15УТИ.
В 10.19 Гагарин поднял самолет в воздух. В 10.30, закончив упражнение в зоне, Гагарин доложил руководителю полетов и попросил разрешения взять курс на возвращение. После этого радиообмен с землей прекратился. Через минуту произошла катастрофа — самолет на большой скорости врезался в землю.
Из доклада специальной комиссии следует, что „пожара и взрыва на самолете в полете не было“. „Двигатель в момент столкновения с землей работал“. „Попытка катапультироваться летчиками не предпринималась“.
Также отмечено, что радиостанция, электросистема самолета и многие другие приборы были, скорее всего, в полной исправности. Содержание в крови и останках летчиков тяжелых металлов, барбитуратов, алкалоидов, этилового и метилового алкоголя не выявлено. Содержание в мышечных тканях углеводов, гликогена и молочной кислоты было в пределах нормы, то есть пилоты были вполне здоровыми.
Наиболее убедительную версию приводят в своей публикации доктор технических наук С. Белоцерковский и летчик-космонавт Алексей Леонов.
Полет в тот день проходил между двумя слоями облачности: землю пилоты не видели. „Доложив руководителю полетов о завершении упражнений и получив разрешение на возвращение, Гагарин после нисходящей спирали стал сразу же выполнять разворот. Обычно при таком маневре происходит постепенное нарастание перегрузки, углов атаки и крена“.
При входе в облачность самолет, скорее всего, попал в зону атмосферной нестабильности, что привело к „сваливанию“ на крыло.
Самолет вывалился из облачности на высоте 500-600 метров в положении отвесного пикирования при работающем двигателе. Мгновенно оценив ситуацию, пилоты попытались вывести самолет из пикирования, но им не хватило 250 — 300 метров высоты или двух секунд полета. МИГ врезался в землю под углом около 50 градусов со скоростью 190 метров в секунду…
Источник:"Профи-ньюс"